Любовные романы и рассказы

В нашей онлайн библиотеке вы можете найти не только интересные рассказы, популярные книги и любовные романы, но и полезную и необходимую информацию из других областей культуры и искусства: 1 . Надеемся наши рекомендации были Вам полезны. Об отзывах пожалуйста пишите на нашем литературном форуме.

Ольга Думчева

Книга 2

Главная : Проза : Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13

Свят: Илюх… Илюха, что говорят то?

Я: Да жить буду.

Свят: Смешно. Очень. Просто остряк. Как же это…

Я: Инсульт? Бывает. Да, Свят! Не забивай голову!

Свят: Здесь… шизики твои со слезами на глазах ко мне приходят. Деньги суют, говорят: “Пусть ни в чем себе не отказывает. Покупайте ему все, что велят врачи”. К тебе просятся.

Я: Так пусть приходят.

Свят: Тебе только этого зоопарка здесь не хватает. Тебе отдыхать надо. Я думаю, это из-за них. Лезут к тебе со своими проблемами, жалуются.

Я: Да уж… сейчас бы что-нибудь из репертуара Сысова бы очень пригодилось. Типа… помнишь про атомы? “Есть такая теория, господа студенты, что атомов на самом деле нет вовсе, а выдумали их лентяи физики, я для того, чтобы ничего не делать на самом деле”.

Свят: “Мы конечно понимаем абсурдность такого утверждения, - сказал бы он, поглаживая своя козлиную бородку: “но заметим, что данная позиция существенно помогает избежать таких невзгод, как расстройство психики, несварение желудка и инфаркт миокарда”.

Я: Мы еще ему ординатуру будем сдавать.

Свят: Ну там обожжется без фокусов. Процитируешь пару его собственных высказываний и пойдешь пить пиво.

Я: Мне пиво запретили пить.

Свят: А что так?

Я: Сказали, что я остряк.

Свят: Ну… ударим тогда по кагору? Церковное вино…

Я: И очистимся от всякой скверны.

Я: Аминь

Здесь и далее: Я, Тетечка, Отец Пимен.

Тетечка: Вы не спите? Вы простите меня, ради Бога. Но… я могу зайти?

Я: да, пожалуйста.

Тетечка: У вас приятная палата. Цветы.

Я: Это мои пациенты. Милые люди.

Тетечка: Мой сын тоже лежал здесь. В соседней палате. Славный мальчик. Он играл у меня на виолончели. Такой слух! Мы ездили с ним в Италию, на прослушивание… Сердце. Кто бы мог подумать, что у десятилетних мальчиков может быть хрупкое нежное сердце? Оно должно быть как моторчик. Тук-тук, тук-тук, тук-тук-тук. Как моторчик. Ведь люди должны… должны умирать от сердца в пожилом возрасте, не правда ли? Я так думала, я так в это верила… простите… Я каждый раз плачу, это так… Это так бесполезно теперь.

Я: Ничего-ничего. Если хотите, мы можем поговорить об этом.

Тетечка: Нет-нет, простите. Я здесь не для этого. Простите. Я совсем по другому поводу. Мой мальчик… К моему мальчик приходил батюшка, отец Пимен. Он очень помог нам обоим. Очень. Он до сих пор помогает мне. Я… Я не скажу, что я вижу смысл в моей жизни, или что он мне помог его обрести. Нет. Это было бы неправдой. Но я живу. Да, я живу именно благодаря ему. Живу. Так… Так вот отец Пимен как-то шел к моему мальчику, и увидел вас. Это было еще так недавно. Боже мой… так недавно. Он сказал мне… он сказал мне, что очень хотел бы с вами поговорить. О вас. Он не пришел сам, так как сказал, что люди часто нервно реагируют на рясу и на крест в больнице. Он побоялся, что вы бы не дали согласие его выслушать.

Я: Я? Почему я? Я правда не знаю, есть ли смысл? Я вроде бы далек от критического состояния, меня пока отпевать рано. Что вы? Что вы? Отчего вы плачете? Простите… простите, я был груб.

Тетечка: Нет, это вы меня простите. Я теперь часто плачу. Доктор говорил, Женечка далек от критического состояния. Доктор говорил, купите мальчику фруктов, только не цитрусовых. Купите бананы, ананас, сливы. Я пришла к Женечке вечером. Я ездила с утра на рынок, днем забегала в контору и пришла к моему мальчику вечером. Я принесла ему слив, его любимых персиков. Я шла по коридору, а меня даже никто не остановил. Я зашла в палату и увидела, что койка Женечки пуста. На ней уже сменили белье, постелили другое одеяло. Это было очень тяжело, очень… Простите, простите. Я… Я про отца Пимена. Он хочет с вами поговорить. Он сказал недолго.

Я: Хорошо, только не плачьте, почему нет.

Тетечка: Отец Пимен! Отец Пимен! Заходите, юноша зовет вас.

Отец Пимен: День добрый.

Я: Добрый.

Тетечка: Я буду в коридору, Отец Пимен.

Отец Пимен: Да-да, будьте добры. Спасибо что позволили придти.

Я: если это будет быстро, то вы можете прочитать все, что полагается больным и сирым, и так далее.

Отец Пимен: Что мы знаем о жизни, чтобы учить других?

Я: Что?

Отец Пимен: Я могу лишь нести слово Его, но вы сами скажите, хотите ли вы слышать Его.

Я: Хорошо, вступление сделано, можете приступать к адажио.

Отец Пимен: Это пасхи. Хлебцы, что мы даем верующим после причастия. Это святая вода, что мы крестим по воскресеньям. Это образ пророка Ильи. Это пища, это вода и этот образ не несут в себе ничего, что могло бы причинить вам вред. Если ваш разум отказывается принять их как символ причащения и веры, то примите их как пищу, воду и предмет искусства. А я буду молиться за то, чтобы душа ваша приняла дары истинно. Если ваши принципы мешают вам принять во мне носителя веры, пастыря, то прошу увидеть во мне друга, и принять все это, как подарок друга.

Я: Что ж, если так, то… поймите, я так же не хочу обижать вас в ваших лучших чувствах, просто мы по разному смотрим на вещи. Но… я возьму все это, если это так искренне.

Отец Пимен: Это от сердца Его.

Я: Вы раздаете это всем больным?

Отец Пимен: Я думаю, это вашего ради спасения.

Я: ТО есть из всего кардиологического отделения вы, в качестве вашего друга, выбрали именно меня.

Отец Пимен: Им всем нужна помощь, им всем нужна сень Господня, но нет никого в этой больнице, кому она была бы нужнее вас.

Я: Что, я так болен? Вам что-то сказал Лазаренко? Мне… мне что мало осталось? Я как тот мальчик, про которого говорили, что он не в критическом состоянии?

Отец Пимен: Я не знаю ничего про вашу плоть. Хотя…И на ней остался след.

Я: А что тогда такое?

Отец Пимен: Вы читали Библию? Писание?

Я: Да как-то все не приходилось.

Отец Пимен: Есть такой мрак, такая темень, такая боль, такой позор, что он горит мрачным огнем. На вас нет этого огня. Слава Всевышнему, на вас его нет. Но на вас есть зола, и это значит, что вы стояли вблизи костра. Вблизи того, кто горит этим тлетворным огнем.

Я: Что? А можно без вот этих иносказаний. Это что кожная болезнь или что?

Отец Пимен: Вы видели отблеск антихриста.

Я: Да ну…

Отец Пимен: Я лишь несу слово Его, но вы сами должны его услышать. Спасибо, что вы взяли дары.

Я: Не поможет, так не повредит, да?

Отец Пимен: Да прибудет Господь с вами.

Здесь и далее: Я, Док.

Док: Ну, выглядите вы значительно лучше. Опухоль спала, ожоги зарубцевались. Облепиха – все же идеальное средство. А что это?

Я: Святая вода.

Док: Не знал, что в вас проснулись позывы к вере.

Я: Я не верующий.

Док: Фраза “я не верующий” сама о себе очень интересна.

Я: А что?

Док: Это тоже самое, что сказать “я не алхимик”.

Я: Какая аналогия?

Док: Этой фразой, вы открещиваетесь от какой-то общности.

Я: Ну да…

Док: Но отстраняясь, вы тем самым признаете ее существование, вы делаете шаг в сторону, освобождаете место. Я не в партии Бога, говорите вы мне, но вы признаете его.

Я: Что за чушь!

Док: Вот! Вот именно! Вы не сказали тоже про религию. Вы сказали: “это не мое”. То есть, вопрос вкуса.

Я: Док, даже если когда-нибудь, по какой-нибудь, еще не совсем понятной мне причине, я решусь поспорить с вами, то несомненно, это будет не о религии.

Док: О чем же?

Я: Не знаю… я не знаю как сказать. Док, мне страшно. Вы не подумайте, что это невроз, осложнение после инсульта. Не подумайте. Это… Я не понимаю себя. Я знаю, знаю… Вы сейчас скажите: “Все не понимают себя”. Будете ли вы правы? Конечно. Я не об этом. Я страшусь того, чего не понимаю. Я страшусь… сумасшествия. Док, я всегда боялся сойти с ума. Вы послушайте… Я и вены резал оттого, что пару раз уже был абсолютно уверен в том, что я глубоко больной психически человек. И… Мне страшно. Это как… как лечить проказу и вдруг понять, что и ты стал прокаженным. Я боюсь каждого дня, я боюсь каждой ночи. Я боюсь всех этих снов, непонятных, мрачных. Я боюсь… я иногда плачу по ночам от бессилия.

Док: Илья, вы… все это пройдет.

Я: Вот видите, вы не верите, вы не верите мне. Вы полагаете, что это усталость, но нет…

Док: Вы здоровы, по крайней мере психически.

Я: Хотите… хотите, я расскажу вам мой последний сон? Он вам не понравится. Это… это был отвратительный мерзкий сон. И его отвратительность состоит именно в том, что я помню его так хорошо. Я не могу его забыть.

Док: Что там было?

Я: Что там было… Вы видели людей с ожогами четвертой степени? Представьте, что… человек горел. Я не знаю как, я не знаю чем. Он горел. Он страшно горел. По видимому, первыми вспыхнули лицо и руки. На его лице горит кожа. Его глаза расплавились и текут мутной жидкостью по обугливающимся щекам. Его рот уже сгорел, и видны только черные зуба, а из них клоками свисает сгоревший язык. Кожа на темени обуглилась, и огонь принялся за череп. Кости треснули, и на затылок полился расплавленный мозг. Руки горят. Вернее на ладонях уже нет плоти, она кусками висит на локтях, на плечах. А на тело попали искры. И потому на нем есть только дыры, сочащиеся дыры. А в них ползут черви. Черви каким-то странным образом вворачиваются от огня и продолжают есть мертвую плоть. И… знаете, что самое страшное? Этот человек еще ив. Он мучается, кричит, задыхается, но еще жив.

Док: Я… Я… Илья, мальчик. Я не могу вам ничего сказать, я не в праве… Но поверьте, это пройдет. Это не болезнь Это шок. Шок физической боли. Когда… Может это сейчас и не уместно, но… когда мне делали операцию, анестезия стала проходить слишком быстро, и я почувствовал боль. От болевого шока мне привиделось… мне привиделось, что меня разрывают на части собаки. Это было так ужасно, и так больно, что…Я… Я не говорил об этом жене, но я скажу вам. Я вернулся из больницы и застрелил нашего пса. Это был породистый кокерспаниель, воспитанный, выдрессированный. Ноя вернулся и застрелил его. В голову. Он видел, что я собираюсь сделать. Но он лизал мне руки и преданно смотрел в глаза. Он наверное до конца не верил, что я способен на это. Я сказал жене, что пес сбесился. Но тогда мне казалось, что я сошел с ума. Прошло время, и я понял, что это был шок. У меня сейчас овчарка. Прекрасный пес, и мы чудно ладим. Это шок, Илья. Это шок.

Я: Димидрол, реланиум?

Док: Вино, я бы сказал водочка, но вам нельзя. Вино. Пейте. Не слушайте кардиологов. Хорошее вино. Лучше конечно полусухое, но для души полусладкое.

Я: Вот так я и сопьюсь.

Док: Это вопрос породы.

Я: Говорят Сысов – потомственный алкоголик.

Док: Я ничего об этом не знаю, да и знать не хочу.

Я: Простите.

Док: Вино, но без успокоительного. Не стоит мешать.

Я: Док, спасибо.

Док: Илья… о чем вы! Спите.

Здесь и далее: Я, Катенька.

Я: Сестра! Сестра!

Катенька: Да. Вам плохо?

Я: Мне… включите свет.

Катенька: Вот акт хорошо? Вам нужен ночник. Этот свет слишком резкий. Скажите, чтобы вам принесли.

Я: Мне некому.

Катенька: Где ваша мама?

Я: Ее давно нет.

Катенька: Простите. Вам что-нибудь еще?

Я: А можно… можно еще один стакан? Мой в кефире.

Катенька: Надеюсь, не под водку?

Я? Отчего вы подумали, что под водку?

Катенька: Пациент из пятой сегодня просил стопку, из третьей - стакан, а женщина из четвертой - небольшую кружку и можно без ножки.

Я: Ну и что? С чего вы взяли, что это под водку?

Катенька: Я знаю. Я вижу. Я вижу по глазам, что пациент будет пить.

Я: И как он выглядит?

Катенька: Хитро. У него улыбаются глаза нервной улыбкой.

Я: Как вы сказали? Да вам стихи писать.

Катенька: Надо просто присматриваться. Это легко.

Я: И я? Я собираюсь пить?

Катенька: Да. По крайней мере точно собирались.

Я: надо же. А хотите вина?

Катенька: Я не пью.

Я: Что совсем?

Катенька: Мне этого не нужно. У меня всегда на душе хорошо и спокойно.

Я: Так уж и всегда?

Катенька: Я… почти. Ноя стараюсь.

Я: Странная вы девушка.

Катенька: Какая у мамы родилась.

Я: ну так… стаканчик одолжите?

Катенька: А точно под вино?

Обсудить книгу на форуме

Главная : Проза : Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13