Любовные романы и рассказы

В нашей онлайн библиотеке вы можете найти не только интересные рассказы, популярные книги и любовные романы, но и полезную и необходимую информацию из других областей культуры и искусства: 1 . Надеемся наши рекомендации были Вам полезны. Об отзывах пожалуйста пишите на нашем литературном форуме.

Ольга Думчева

Надтреснувшая скрипка

Главная : Проза : Страницы: 1

Текст размещен с разрешения автора

Это было лет семь-восемь назад, когда все мы еще учились в консерватории и жили в одном общежитии.

Я не помню лиц, окружавших тогда меня – только их голоса и музыку.

Я жила в одной комнате с удивительной девушкой, которую кажется, тогда называла своей лучшей подругой. Мы были одинакового возраста, во многом схожи, но, в одно разные. У нее был голос, а у меня нет вот и все.

В прочем, это не мешало нам обеим учиться на вокальном отделении и мечтать о громкой славе. Хотя, все знали, не исключая меня, что у нее был голос, а у меня нет. Но это не в счет.

Она были чистой, совсем юной и жутко наивной. Она верила в большое счастье и истинную верность, она вкладывала душу в то, что пела и просто пела. Пела очень хорошо. В прочем, я уже не помню сейчас, какой именно у нее был голос. В том смысле, что не могу воссоздать в памяти звуков. Помню лишь, что у нее было калларатурное сопрано и широкий диапазон.

Она была тоненькая и хорошенькая. Каждый день, когда мы поднимались по скрипучей лестнице на наш четвертый этаж в общежитии, с ворохом нот, каких-то тетрадей, дисков, пакетом с бутербродами, юноши улыбались ей и пропускали вперед.

Но она не смотрела вниз на них всех, спускающихся по той же скрипучке на землю. Она смотрела вверх, где на пятом этаже жил Он.

Он был скрипач. Хотя, почему был? Он и есть. Сейчас где-то в Австрии, кажется.

Для меня он был смазливым мальчиком с синими глазами, пиликающим день и ночь гаммы у нас над головами. Для нее Он был Он. Я не знаю, что еще дописать здесь. Он был для нее чем-то, кем-то, что казалось имело значение. Все остальное, даже музыка, даже стихи его любимого поэта, Мандельштама, чем-то придаточным. Может, я и не права, но никто меня не опровергнет.

Он не подозревал, по-моему, о ее существовании вообще. Она выбрала себе в смысл жизни крайне неудачного человека. Он был горд собой, своей музыкой, своим талантом.

Не смотря на то, что ничего доброго о нем я сказать не хочу, и я вынуждена признать, что он имел право гордиться своей игрой.

Он чувствовал струны. А все другие нет. Это нельзя объяснить, но это такой же жестокий вердикт, как то, что у Нее был голос, а у меня нет. Это или есть, или этого нет. Это нельзя развить, разработать, заменить. Бог либо касается тебя своею светлой рукой, либо нет. В нем была искра.

Я находила его программу скучной, но его технику, чувство я вынуждена была признавать. Ему уже рукоплескали, его уже звали, его уже предлагали нечто там.

Он считал мир уже покоренным. Да-да. Ко всему он был еще и глуп.

Но в один зимний вечер, Он просто поскользнулся на тонкой полоске льда у скрипучки, неудачно упал и сломал правую руку.

Для скрипача это все. Все, снимай гипс, собирай вещи и отправляйся в мир людей, которые могут позволить себе такую роскошь, как повреждение мышц кисти.

Он старался вернуться в мир музыки. Сидя у себя, на пятом этаже, он мучил дешевую скрипку, отказавшую ему в любви.

Кто-то сказал, что скрипка – это женщина, продавшая душу дьяволу и ставшая оттого неживой. Эта женщина темпераментна и не подпустит каждого…

Она плакала и не хотела ходить на занятия. Целыми днями, она, лежа на полу, уставившись в потолок, слушала изувеченные обрывки его программы, слышала, как он зло рвет ноты, что-то ломает, ругается на себя самого и не хочет поверить в то, что произошло.

Вас любила когда-нибудь женщина? Когда вас любит женщина, она живет вами, дышит вами. Она в этом никогда не признается, но это так. Если вы страдаете, она страдает вдвойне. Ей кажется, что, вдруг, перед глазами захлопнулись ставни, и она очутилась в полной темноте. Она ничего не видит, не слышит, а лишь знает, что у любимого горе. Это не мои слова, а ее.

Однажды вечером, когда мы уже ходили в пижамах и зевали, к нам пришла одна женщина.

Я не вспомню ее лица, ее тела; помню лишь, что ей было лет пятьдесят, если не больше, и у нее был нехороший пустой взгляд.

Я могу помочь тебе, девочка, - сказала женщина, обращаясь к ней: Я знаю, ты хочешь помочь одному юноше, что не может более чувствовать скрипку.

Разве это возможно? – спросила она, готовая поверить во что угодно.

Дело все в скрипке.

В скрипке? – переспросила Она.

Конечно. Чтобы обрести утраченное, ему надо в течение сорока недель, каждый день, тренироваться на надтреснувшей скрипке.

Надтреснувшей скрипке?

Бывают и такие, девочка. Маленькие такие скрипочки с трещинкой возле струн.

Разве она будет играть?

Если умело сделать, обязательно.

А сколько стоит?

Пустой взгляд женщины опустился на ее худенькое тело.

Это скажет тебе другой.

Что-то нехорошее было во всем этом, но Она, уже радуясь возможному исцелению, закрыла на это глаза.

Что мне надо сделать?

Женщина сунула ей свернутую бумажку.

Вот адрес, завтра в десять, одна.

И, уже положив ладонь на дверную ручку, женщина повернула голову и пусто спросила:

Ты носишь крест?

Она покачала в ответ головой.

Она не сказала мне ничего о том, куда ходила и что делала.

Но вернулась она с тем же пустым взглядом, что был у старухи. Она была не то что испуганной, а как бы отчужденной:

Ты когда-нибудь представляла себе жизнь скрипки? – вдруг, без вступления, тупо уставившись в темный угол комнаты, спросила она.

Скрипка всегда в футляре, когда не работает. А когда ее вынимают, на ней лишь играют, трогая ее струны и щипая ее.

Я испугалась, когда она сказала это. Но остановить ее было еще страшней. Большие глаза ЕЕ переместились на меня, и я замерла, ощутив холод на щеке.

Век скрипки недолог. Ее быстро сменят на другую и забудут. Позже ее сожгут или сломают, переломив шею, выдернув перед этим нервы. Но, с другой стороны, она хоть год, может дав, три, побудет в руках скрипача. А если это любимый скрипач… чувствовать его руки, придерживающие тебя за шею или талию, быть целуемой его тонкими пальцами.

Я хотела сказать ей что-нибудь, мне казалось, она сходила с ума; но холодные глаза нашли меня и поймали:

Говорят, что Паганини купил у дьявола надтреснувшую скрипку, бывшую когда-то прекрасной девушкой, но превращенную в красное дерево, и научился играть так, что заплакал сам продавец.

Сверху раздались заунывные звуки, выходящие из под не слушающихся пальцев, и Она сказала:

Завтра, тебе вечером принесут одну вещь, для меня. Возьми ее и отдай Ему, - и ее глаза поднялись вверх.

Я спросила Ее , где будет она сама:

Я? – она улыбнулась безликой улыбкой: я поеду к маме. Я давно у нее не была. Надо мне теперь съездить. Надо.

Прежде чем уйти от меня, она обернулась и вдруг сказала:

Мне страшно.

Я бросилась к ней, пытаясь что-то не допустить, но Она уже спускалась по скрипучке.

Больше я не видела Ее. Правда, я получила от нее письмо. Странное такое, чужое, прощальное. Да и слов там было штук двадцать, не больше. Жива, здорова, решила уехать в Питер, буду петь там. Кто-то говорил, что ходил на ее сольный концерт, но только Она, вроде, была под другим именем, и располнела, и как-то лицом изменилась. Ну чего не скажешь, особенно, если ходить на концерт симфонической и оперной музыки прямехонько из кабака.

А вечером следующего, после Ее ухода дня, парень лет двадцати отдал мне фанерную коробку.

Я развернула бумагу, и вытащила оттуда скрипку.

Скрипка была маленькой, изящной и очень легкой. Я осмотрела ее и заметила маленькую кривую трещинку возле струн. Я провела по ней пальцем и…

Так… что-то шевельнулось в душе. Что-то холодное и острое. Я быстро положила скрипку в фанерную коробку и отнесла ему. Наверное, кто-то рассказал ему о скрипке до меня, но он не сказал мне ни слова. Просто взял коробку и запер передо мною дверь.

Вот, пожалуй, и все. Ничего особенного по сути.

Он все-таки добился своего. И заиграл как прежде. Даже лучше.

Год спустя Его пригласили в Вену, и он уехал. Я видела его концерт в записи. Очень впечатляюще.

На его место поселили молоденького виолончелиста, который стал позже моим мужем. Он и рассказал мне, что нашел в комнате поломанную надтреснувшую скрипку без струн. Он выбросил остов, оставив лишь маленький кусочек дерева, из котороготон сделал мне позже кулон. Я проносила его пару месяцев, но потом, какая-то женщина в церкви, посоветовала мне его снять, а лучше сжечь; и вот тогда-то было уже все.

Обсудить книгу на форуме

Главная : Проза : Страницы: 1