Любовные романы и рассказы

В нашей онлайн библиотеке вы можете найти не только интересные рассказы, популярные книги и любовные романы, но и полезную и необходимую информацию из других областей культуры и искусства: 1 . Надеемся наши рекомендации были Вам полезны. Об отзывах пожалуйста пишите на нашем литературном форуме.

Ольга Думчева

Волкодав

Главная : Проза : Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38

Вас ребята сейчас в Хелисинку доставят, там полегче будет, попрохладнее, - пилот открыл нам наши банки и достал одноразовые ложки.

А хде это, Хе…?

Хелисинка – это рекрутская станция. Там эмигранты-евро дожидаются отправки в ОСК, а славяне ждут назначения в ази. Там вполне нормально: в смысле кормят недурно, и не так жарко. Рядом море. Море когда-нибудь видели?

Мы качали головами, а пилот улыбался:

И вбросьте эти синтетические тряпки, прибарахлитесь дешевеньким ситечком. Закончили?

Мы осмотрели остатки наших стваров, уже изрядно порванные и грязные.

И компенсаторы – это так, х.йня, лучше пробл.вать пару раз, чем носить эту гадость.

По лунным меркам Хелисинка тянула бы на статус самостоятельного Пупа, но на Земле она была лишь станцией.

Черные коробки, коробки, коробки… дома на земле лишь сейчас видоизменяются, а так, все они одиноковы, особенно на станциях. Пыльные, грязные улицы ведут к герметичным коробкам с одним входным отверстием. Окон нет. Совсем.

Даже на Луне в кемпингах обязательно планируют стеклиновые перегородки своеобразные окна наружу. А вот на Земле окон нет. Может вы уже привыкли к вашим блокам без окон и дверей, а я до сих пор вспоминаю их с ужасом. Огромный монолитный блок с одним подслеповатым глазом-дверью…

Над станцией проносились спутниколеты, садящиеся прямо на крыши, а между блоками лавировали воздушные такси – коровки – такие смешные пузатые машины на воздушной подушке красного цвета с черными номерами.

Их вес называли божьи коровки или просто коровки. Сейчас на земле коровки сменились магниткой, а жаль. Единственное. Что как-то скрашивало безликие земные города были ядовито-красные машинки со смешными пипикалками.

В нашем блоке у нас были отсеки А-214 и Б-198. Меня послали в А, а Петьку в Б. Зайдя в свой отсек я обомлел…

Даже туалеты на ИПД-перевозчикахь3-его разряда были больше земных отсеков раза в два. Я встал боком к одной стене, вытянул руку и коснулся пальцами другой стены. Это в ширине. По длине комнатка была еще сносной: два меня, где-то так.

Мертвый свет залил отсек, как только я коснулся стены. Комната была пуста. Ни окон, ни даже слухового окошечка. Только близкостоящие стены. На передней стене, я разобрал это позже, висел матовый экран. Но он молчал, и я лег прямо на пол, в пыль, даже забыв помолиться на ночь.

Где-то через часа два у меня над головой с оглушительным треском что-то просвистело и крякнуло. Я поднял голову. Оказывается, стенка изрыгнула металлическую сетку, занявшую пол пространства отсека. Я как-то так догадался, что там я должен был спать. Сетка оказалась вполне приятной на ощупь, и я забыл даже подумать об этом еще раз, так как сразу заснул.

Проснулся я оттого, что сильно ударился спиной об пол. Поднял глаза - никакой сетки. Она убралась так же стремительно, как и возникла. Я уже хотел было подняться, как надо мной, только из противоположной стороны, выскочило что-то еще. Подождав, не будет ли еще сюрпризов, я встал на ноги. Вылетевшая подставка оказалась столом с отделениями. В одном из них лежал брикетик чего-то желтого, а в другом была рассыпана какая-то толи травка, то ли… Я понюхал содержимое, поковырял оставшейся с вечера одноразовой ложкой, подул на это. Я долго размышлял, можно ли это есть, а зря. Чуть не прихватив мои пальцы с собой, столик с грохотом впился в стенку.

На полу остались какие-то крошки травки, и я их честно съел.

Дверь приоткрылась, и так я понял, что мне надо выходить. Лифт не работал, и с двадцатого этажа вниз я спускался по супер узкой лестнице. Такой крутой, что если спускаться по ней иначе, чем очень медленно, то можно было бы свернуть шею.

Земной мир вновь набросился на меня гамом, шумом и брызгами грязи.

Дождь шел, - сказал Петька.

Кто шел?

ТЫ что, не знаешь, что такое дождь, - он смотрел на меня из-под опухших век и косил лицо на бок – на лево щеке у него вскочил фурункул.

Нет.

Мы помолчали.

Я тоже не думап, что когда-нибудь узнаю, - он кривил лицо, кривил губы и кажется собирался плакать.

А вот и я, - что-то невообразимое возникло перед нами, и мы лишь спустя некоторое время разглядели в подскочившим к нам существе человека.

У него не было волос, а на темячке красовалась какая-то… висюлька из металла. На глаза у него было надвинуто такое что-то черное и пузатое, одеваемое за уши дужками.

Под подбородком у него висел зеленый мешочек с отверстиями. Тело его было покрыто эластичным материалом от ног до пят.

Я ваш инструктор, ребята, и я не вижу вашей х.евой радости.

Очень приятно.

Нет, нет, - человек вдруг забарабанил пальцами по штуке, одетой на его глаза: на Земле при знакомстве говорят: я рад или я жутко рад. А вот и коровка.

Над нашими головами проплыла машина на воздушной подушке и остановилась в метре от нас. К нам спустилась ступенька.

Ну так запрыгиваем, мальчики. А то наш бл.дский командир не выносит, когда опаздывают.

Ступенька оказалась автоматической, и мы мигом попали на борт. Водитель был евро и не говорил на пен-а-нюш.

Да в центр нас, в центр, - человечек толкнул шофера в спину, и тот, каким-то спинным мозгом понял, куда нас надо было везти.

Евро – народ сложный, все с пинка, все с затрещины. Я кстати Макс, - висюлька на голове у него запрыгала, и он наконец черную штуку с глаз.

- Что это? - я постучал пальцами по черной коробке.

Это? Да глазики.

Глазики? Это для чего?

Макс надвинул мне на глаза непроницаемую штуку, и я вдруг очутился в совсем другом мире. Одновременно я как бы продолжал видеть шофера, лобовое стекло коровки, проносящиеся мимо наглухо застегнутые блоки. Но в то же время, я видел и слышал многое другое. В левом углу мелькали какие-то названия, цифры, градусы; в правом – то открывались, то закрывались какие-то виртуальные окошки. Внизу текла строчка курсов евро и рубля, лушек и марсианских пфеннигов. Неожиданно в центре возникло чье-то лицо. Оно попыталось мне что-то сказать, но мне было не до него. Я переводил взгляд слева направо, а там подстрочным текстом текла информация о вакансиях на рынке занятости, о ценах на … вощину.

Что такое вощина?

Макс нахлобучил глазики себе на лицо и задвигался в такт какой-то, только ему слышимой мелодии.

-Леха, - вдруг позвал Петя: у меня все тело болит. Вид такой, хоть…

Часть опаленной кожи на его теле уже слезла, часть зависала над глазами, ртом, ушами. Кожа то пузырились, то мертвела.

- Макс, - тронул нашего новоявленного инструктора за плечо: Макс, Игнатова бы к доктору

Да? А что такое? – даже не снимая глазиков, но попытался всмотреться в Петькино лицо.

Ему бы к доктору…

Да бросьте. Ожоги – это плевое дело. Их бл.дская озоновая сетка на самом деле ни х.я не работает, и ультрафиолет прет во всю еб.ни мать. У меня ожогов было столько, что местный лекарь уже вставил себе целый рот платиновых зубов. А что толку?

Но у него же что-то вообще не то..

Парни, на вашей Луне, возможно, вес было то, а вот на пи..орной Земле все не то. И вот ежели теперь обращать внимание на все не то, то будет точно не то.

В стажерском центре нас засадили за комби и дала какие-то тесты. Я понятия не имел, кто такие Б.Клюев, Р.Шапкин и Б.Ельцин, но написал, что они видные деятели ОСК. В результате, мой тест признали очень удачным и пообещали хорошее место для стажировки.

Хорошее это где?

Ну.. Хохляндию, Крым там, не обещаю. Там у нас только резиденции.. мать их.. А вот где-нибудь в районе Пиренеев, это можно…

А где плохие районы?

Ну, так скажу тебе честно, Туркский сектор - это полное дерьмо. Еще хуже, когда на Балканы посылают – это значит чистить зараженные зоны, впитывать в себя радиацию и ядерное излучение.

Там небось год за три?

Год за три? Х.ня на палочке! Там день за три, а через месяц и жизнь твоя кончается.

Кого же туда посылают?

Преступников, ну впрочем, разное.

В первые дни я мог ходить лишь час-два, затем, обалдевшие от нахлынувшей на него гравитации, тело уходило на покой. Мозг еще пытался бороться и активизировал память, но та отвечала вяло, и в основном рвотой. К обеду все тело наливалось тяжестью и хотелось просто растечься на полу. Впрочем, лежание мало помогало. Ни сердце, ни селезенку обмануть нельзя, и непривычные 9,8g делали свое дело. У меня вылезли вены, и я стеснялся ходить в шортах и топах, хотя все в жару так и делали. Сосудики в глазах лопались, и я вечно ходил с налитыми кров глазами.

Вообще-то мое телосложение скорее худощавое, чем просто среднее. Но отекшие мышцы, разлившаяся лимфа, и главное ожоги раздували мне шею, наливали скулы, заливали веки – одним словом, я выглядел если не грозно, то неприятно. Может поэтому за те дни, что я жил в Хелисинке меня ни разу не побили земляне. А для лунянина это роскошь. Ходить непобитым уже неделю! Это если не подвиг, то здоровенное такое событие.

Люди жестоки. Нюшки жестоки. У меня сухие руки и длинные пальцы, длинные ноги и вытянутая спина – со мною трудно драться. Я маневренен, легок и могу держать дистанцию. А вот Игнатов был низкий, кругленький, слишком слабенький.

Он ведь осыпался кожей! У него на веках были пузыри от ожогов! На его щеках зрели зернистые фурункулы, а рот не закрывался, потому что у него воспалились гланды. И его били. Били к секторе Б, ан втором этаже, возле умывальника. Он никогда об этом не говорил, ноя потом все равно узнавал. Парень, что особенно старался в избиениях Петьки, здоровой такой лоб, вдруг залез среди ночи на крышу нашего блока и … сиганул вниз. Один из его напарников, не меньший лоб, просто не вернулся домой. Потом его тело нашли обезглавленным. Говорили, что это монги, но наш блок шептался о другом:

То было в полнолуние.

Точно, точно, я помню: иду домой, а светло так… и мрачно. Это значит, ОНА светит.

Глумной то, тот кого били, лунатиком был…

Вот ОНА и убила их.

Кто ОНА-то?

Да кто же? Луна значит. Мамочка Луна как они говорят. Она вроде защищает Лунатиков.

Е.ени матери! Ты сказки то рассказывай!

А я тебе говорю. Девку одну, лунатика тоже, парни прихватили недавно, а она возьми и дубу дай. Так потом тех парней по кусочкам…

И что ? И значит сразу Луна? Где Луна, а где мы.

Пентюх ты, Слава, как я погляжу. Тебе дело говорят, а ты мне рожи строишь, или смерти не боишься?

Смерти то кто не боится? А вот Луны…

Ну тронь лунатика какого, а мы поглядим чего будет.

А того и будет, сломаю ему шею и будет.

Гляди, чтоб тебя потом не соскребали с тротуаров то, а то мелкий ты, Славич, и соскребать будет нечего.

И начали все говорить о том, что Лунян бить нельзя, а если и можно, то тихо, и чтоб ОНА не видела. Я всегда удивлялся нюшкам: сколько самоуверенности, сколько наглости, и сколько страха.

Позже один умный человек, кстати землянин, скажет мне: чем больше человек нагл с тобой, тем больше он тебя боится. И я ему верю.

На вторую неделю моей стажировки на Земле у меня перестала идти кровь носом. Я смог уже жизнедействовать не час-два, а целых пять часов. Я уже лучше ходил, хотя, до последних дней моего пребывания на пла-нюш, все же сохранял привычку волочить за собой ноги. Меня тошнило теперь не хаотичен по раз пять в час, а регулярно: после завтрака, обеда и перед сном. Я купил на все стажерские талоны ситцевых рубах и, надевая по две, по три, научился не сжигать тело.

Сложнее было с запахами. Я не переносил ВСЕ земные запахи. На чистой и безгрешной Луне почти все кристально не пахнущее. Да и нельзя навязывать свободному человеку вкусовую гамму: все должно быть нейтрально. На пла-нюш же все источало… ну не запахи это, не запахи. Это и не зловония, а… я сказал бы… прилипахи. Вещи прилипчиво пахнут и заставляют тебя воспринимать их. Хуже всех пахла еда. Тот факт вообще, что она пахла, сам по себе возмутителен. Когда я ем - я ем, поглощаю белки и углеводы, перерабатываю жиры в аминокислоты, и я не хочу, чтобы моя пища пахла.

Два слова о вкусе. Да, земная еда может просто свести с ума и голову, и желудок. Но зачем земляне это делают? Зачем чувствовать пищу? Это так же странно, как ощущать уколы при прививках или боль при лечении зубов. Это лишь необходимость тела, зачем о них заботиться? Я даже поменял вскоре, почему у лю-нюш проблемы с весом: ведь если поглощать лишь норму, то никогда не заработаешь ожирение. Но зачем же, простите, запихивать в себя полкило саловой нарезки, если это вредно?

Но осуждать – это глупо. Это недостойно Лунянина. Пусть пища пахнет и имеет вкус, если почти никто не против…

Звуки… порой мне казалось, что я сходил с ума. Я слышал звуки всегда. Странно, как адаптируется организм ко всему. В конце концов я приучил себя не обращать внимание на лишние звуки и запахи, я ходил почти так, как все лю-нюш, лишь слегка приволакивая ноги, через месяц мои болячки зажили, и я, подумать только, покрылся загаром!

Обсудить книгу на форуме

Главная : Проза : Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38