Любовные романы и рассказы

В нашей онлайн библиотеке вы можете найти не только интересные рассказы, популярные книги и любовные романы, но и полезную и необходимую информацию из других областей культуры и искусства: 1 . Надеемся наши рекомендации были Вам полезны. Об отзывах пожалуйста пишите на нашем литературном форуме.

Ольга Думчева

Волкодав

Главная : Проза : Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38

Ты все написал? – Звен сидел со мною в Лунном парке Чере Пу, и по интерсвязи его голос показался взволнованным.

Я ничего не написал, - я оглядывал кадочные деревья, аккуратно прочерченные Лунные дорожки и поднимал носком скаффи безвесную пыль Луны.

Что совсем ничего?

Да так, - я хотел было махнуть рукой, но, обессиленный тестом, не смог сделать даже этого.

Ну 25% они тебе поставят так или иначе, - Звен начал несколько неуверенно и, кажется, не мог убедить в этом даже самого себя.

Было замечательно тихо. Тихо=тихо. Только в высоком черном небе скользили звезды и ИПД-перевозчики. Мне казалось, я слышал их шум и ощущал их дыхание: дыхание космоса.

Звен, - я спрашивал его, но по сути, говорил сам с собой: Звен, я безнадежен?

Он молчал. Он так долго молчал, что я боялся поверить его немому “да”. Но это не было “да”.

Тебе самому то не смешно? – он хихикнул в проводок в интер-связи, и у меня дрожь пошла по ушам: ты.. и безнадежен?

Во мне ничего нет, понимаешь? Во мне ведь ничего нет. В каждом человеке должно быть что-то, что-то ценное, что-то важное. За это его и любят и уважают.. Благодаря этому у него есть друзья и любимая женщина. А если во мне ничего нет, если я родился пустым….

Прекрати, - в его голосе не было и намека на былую смешливость: Не смей так говорить о себе.

Ты говоришь это… из жалости.

Жалость? К тебе? Таких как ты не жалеют.

А что делают?

Любят, я полагаю.

Я попытался понять смысл его слов, но, утомленный, печальный, хандрящий, я ничего не слушал и не слышал.

Ты не пустой.

Он больше ничего мне не сказал. А я и не спросил. А спросил бы? Он бы мне ничего не объяснил, потому что тогда я бы ничего не понял.

А на следующий день разразился ужасный скандал:

Дама Елена, - даму Эврика на экране комби было не узнать: дама Елена случилось нечто совершенно... совершенно… совершенно… - она просто не могла найти слов: я боюсь, что у экзаменационного совета есть все основания полагать, что… чтобы думать…

Дама Эврика была слишком дамой, чтобы в одном предложении изложить всю суть:

Мы уважаем любую индивидуальность, любую личность в ее проявлениях, но любое оскорбление нашего доверия…о, извините меня за эти резкие слова, но я просто не могу найти слов… я никогда раньше с таким не сталкивался, а тем более, когда ученик из такой Лунной семьи и.. Лунный Герольд…

Что случилось, уважаемая Дама? – мама оборвала тираду директрисы, но та еще долго не могла найти слов, чтобы выразиться яснее.

У Совета есть все основания полагать, что.. Алеша Кравец.. не совсем самостоятельно выполнил тест.

Вы хотите сказать…

Быть лунянином легко и просто, но и Лунянин есть свой неписаный свод правил: любопытство портит человека, агрессия нисводит его на ранг животного, нетерпимость выдает в человеке тупость и ограниченность, а ложь и подлоги бесчестят человека.

На луне нет паспортного режима (за исключением нюшных туристов и шлю), Лунянин никогда не станет пользоваться подложным именем. Зачем? Луняне доверяют друг другу на столько, что один их них бы уже давно погиб, случись это на Земле. Но обман доверия…

Вы понимаете, в чем вы обвиняете моего сына?

О нет, дама Елена, мы не обвиняем… мы только… почти уверены.

Мама сказала: Мы будем через полчаса” и мы были в Чере ПУ ровно через 30 минут.

Члены Экзаменационного Совета прятали глаза, т.к. их обвинение было чересчур серьезным.

Вот его бумаги, прочтите сами. Мальчик с такими низкими процентными показателями не мог написать ТАКУЮ работу! При всем нашем уважении.. это тянет… да, это тянет на 100%. Это очень глубокий анализ событий и явлений, дело даже не в том, что в работе проявляется информированность мальчика, его интерес к предмету. Суть в том, что вся работа настолько академично серьезна, что Совет в праве сомневаться в ее подлинности. Я уже не говорю о том, что в работе нет ни единой грамматической или орфографической ошибки. Да вы сами посмотрите.

Листы с моим тестом опустились перед мамой на гладкую поверхность ученического стола:

- Битва при Ватеролоо, к примеру, - дама Эврика тонким стержнем указки показывала маме нужные места: 90% ставится за развернутый ответ о победе герцога Веллингтона и о падении империи Наполеона. Если же в работе указывается, что Веллингтов выиграл битву тактически, а стратегически в ней одержал победу… заметьте написано без ошибок.. французский полководец, то Совету рекомендуется ставить 95%. Анализ же личности самого французского императора в данной работе настолько полон, настолько точен и глубок, что…

Дама Эврика всплеснула руками и, перевернув перед мамой продолжила:

Предвоенная ситуация в Европе… в этом тесте логично объяснена причина блокирования европейских государств, с точностью высчитаны все проценты. Обратите внимание на вычисление хистрографичесикх формул – ведь это логарифмическое неравенство! И все чисто, нет даже помарок. Мальчик не писал даже черновика! Вы можете поверить в то, чтобы человек высчитал такое неравенство в уме и с ходу бы записал ответ?

Да, - мама бегло просмотрела мои листы и вернула их директрисе: я верю в гени. А вы нет?

Гени-гени, о каком гени мы говорим, если у мальчика никогда в классно журнале не было оценок выше 20%?

Вы считаете это показателем?

Дама Эврика была слишком воспитана, чтобы спорить и оставила вопрос открытым:

А язык? Разве можно постичь язык на ночь? Сначала не говорить ни слова, путать падежи и парадигмы, спряжения глаголов, а затем…?

Это вопрос? – Мама была истиной дамой, но она не боялась звучать резко.

Если это вопрос, - продолжила она: то у меня есть на него ответ: мальчик научился языку, выучил основы диалектики и хистрографии, но все это он сделал сам. На протяжении же всего школьного обучения, он просто присутствовал на уроках, а весь ваш педагогический коллектив не мешал ему это делать. Вот и все. Никто и не пытался учить его по-другому.

Члены Учебного Совета недоуменно переглянулись, не совсем представляя, что же им теперь делать:

Пусть так, - дама Эврика была интеллектуалкой, и когда эмоции оставляли ее, она делал и говорила именно то, что было единственно верным.

Пусть так, дама Елена, пусть так. МЫ поверим, что мальчику требовались особые условия для реализации своего потенциала и берем на себя ответственность за то, эта реализация несколько затянулась. Но…

По сути, весь разговор сводился к этому “но”. Было ясно, что скандала не будет, но будет постое и как всегда гениальное “но”.

Но Совет настаивает на пересдаче экзамена. Возможно, вы согласитесь, что таким образом все вопросы будут окончательно сняты.

Пересдача не отразится на итоговом аттестате? – мама поднялась чтобы уйти, и все члены Совета тоже встали.

Ни коем образом. Мы верим вам, - дама Эврика смотрела на меня и было непонятно, смеялась ли она надо мною в душе: мы верим вам. Верим, что разница в показателях тестирования и общегодовых оценках объясняется невозможностью проявления всех способностей мальчика во время учебного процесса. Но в таком случае, повторное тестирование будет лишь пустой формальностью. Вы согласны?

Мы согласились, и тест был перенесен на два месяца вперед.

Дома нас уже ждала дама Валериана с мужем, Сашей Семеновичем, папа и мамины коллеги по генетологическому центру, Мирка Обрадович и Сергей Зайцев. Они встретили нас молчанием.

Мама села на пуф, опустила голову на руки.

Что? – взволнованным голосом спросила дама Валериана.

Мы догадывались об этом, - мама подняла голову и ладонями пригладила выбившиеся пряди золотых волос.

Синдром прогрессирующего интеллекта? – грузный мужчина огромного роста, Зайцев, даже не говорил, а громыхал.

Так сразу даже нельзя сказать, - мама уже автоматически приглаживала волосы, уже идеально гладко лежащие за ушами: нужны анализы, пробы серво-исследования.

И все же нам следовало предвидеть дама Валериана отчего-то нервничала, сжимая и разжимая кулаки: ведь было столько разговоров, столько подсчетов. Мы должны были…

МЫ ничего не должны были, - мама как всегда была чуть-чуть резка, он она имела на то право. Даже в обществе больших и сильных мужчин, умной и проницательной дамы Валерианы, она была лидером. И если она хотела просто помолчать в тишине, все молчали…

Мама, -я, забытый всеми, вдруг решил принять участие в разговоре обо мне самом: мама, это из-за того, что у меня когда-то было 14% аномалий?

Мне никто не ответил, а я отчего-то побоялся задать вопрос снова.

Это был риск с самого начала, - отец, до того хранивший глубокое молчание, вновь начал разговор взрослых: и вы, дама Валериана, и вы, Зайцев, и ты, Елена, все мы знали, что это риск. Но чего все мы теперь испугались?

ТЫ-то знаешь сколько правды было в 4,2% аномалий у Алексея, - Зайцев громыхал слова, тяжело вращая мощной шеей: а у Звенимира до сих пор далеко за 12.

Они уже совершеннолетние, - дама Валеринаа, кажется, пыталась за кого-то заступиться: ни одна комиссия…

Ни комиссии страшны, а случай, - Саша Семенович, медленно расставляя слова по исходящей линии, начал спорить с самим собой: случай решает все. Можно все рассчитать, а потом на проходном тесте вдруг скажет свое слово синдром прогрессирующего интеллекта, и тогда все. Даже недоумки амошники знают, что таким синдромом страдают лишь дети 12+. Этим начнут интересоваться. Хотя, разве мы можем что-нибудь делать теперь?

А какова длительность действия синдрома? – отец ничего не понимал в генотологии и больше молчал.

МЫ считали, - с грохочущей усмешкой прорычал Зайцев: что она сходит на нет еще в раннеподростковом возрасте.

Черт! – вдруг выругался до того молчавший седовласый Обрадович: мы ходим по замкнутому кругу.

А стоило посветить во все Алешу, - падающая интонация голоса отца Звена действовала на всех угнетающе, и мать, всегда решительная, всегда уверенная в себе, перешла на резкие тона:

Никогда не говори мне об этом, Саша, никогда! Даже не заикайся об этом, даже не думай от этом в моем присутствии.

СО Звенимиром у нас нет таких проблем.

Со Звенимиром? – мама вскочила с пуфа, и, тыкая указательным пальцем в направлении Семеновичей, начала взахлеб говорить:

Вы сделали из своего сына несчастного человека, вы обрекли его на мучения!

Мы только хотели, чтобы он знал правду, - робко выступила было дама Валериана.

Правду: - у мамы даже дрожали губы от переполняющих ее эмоций: Правду? Да он сходит с ума от этой правды, от иступляется от вашей правды! У него не было ни детства, ни юношества, у него была лишь одна суровая зрелость! Он уже родился взрослым, потому что еще ползая уже был вынужден контролировать себя. Что дала ему ваша правда? Что он получил взамен? Он нес мел бегать и играть с другими детьми,. Он не смел заводить себе подружек, он жил по распорядку и знал только расписание. А почему? Потому что вы приказали ему контролировать себя. Он боялся, что разбегись он, разгуляйся, развеселись – и ему станет плохо, и приедет какая-нибудь комиссия и быстренько высчитают ему процент его аномалии. Он был вынужден жить внутри себя, зная, что никому не может раскрыться. Да ведь он ненавидит самого себя за то, что он не такой как все! Это ваша правда?

Дама Валериана плакала, не стыдясь слез; ее муж замолчал, уже не находя в себе сил говорить. В возникшем молчании, взрослые вдруг вспомнили, что я нахожусь здесь же, в комнате, и, кажется, удивились этому.

Алеша? – отец не знал, что сказать, и молчал.

Мама, это все из-за моих процентов аномалии, да?

Когда все ушли, и мы с мамой остались вдвоем, она сама начала разговор, да я бы и не спросил ее ни о чем:

Мы спорили, Алеша…

ДА.

Я не помню, когда в последний раз мы так спорили. Все очень нервничали и вот… но ты не думай об этом.

Нет…

Дело в том, что…понимаешь, трудно объяснить. В генотологии нельзя быть честным. Ты все время лжешь. Лжешь себе, коллегам, родителям, ребенку. Нас многое связывает. Я имею в виду Семеновичей, Зайцева, старика Обрадовича… Если потянуть за нить этого клубка… Мы все связаны, и все в ответе за все.

Да.

Человек… вообще все имеют право на жизнь. Глупые законы, глупая мораль лишают кого-то этого права. И даже на Луне не всем разрешено существовать. И наша ложь служит жизни, мы не хотим убивать, потому что признание того. Что ты другой иногда карается смертной казнью.

Да.

Обсудить книгу на форуме

Главная : Проза : Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38