Любовные романы и рассказы

В нашей онлайн библиотеке вы можете найти не только интересные рассказы, популярные книги и любовные романы, но и полезную и необходимую информацию из других областей культуры и искусства: 1 . Надеемся наши рекомендации были Вам полезны. Об отзывах пожалуйста пишите на нашем литературном форуме.

Мариена Ранель

Маски сброшены

Главная : Любовные романы и рассказы : Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30

Когда граф Владимир Вольшанский ушел, перед этим горячо попрощавшись и бросив на Елизавету пламенный взгляд, Алексис с важным и в то же время озорным видом произнес:

- По-моему, он влюблен в вас, матушка.

- Откуда такие предположения?

- Я заметил, как он на вас смотрел, как с вами обращался.

- И как же?

- Нежно, пламенно, восхищенно, влюбленно, - с расстановкой и придыханием произнес Алексис.

- А ты, оказывается, шпион, - пожурила его мать.

- Не шпион, а наблюдатель, - поправил он. - И еще я заметил, что вы тоже к нему неравнодушны.

- Граф приятный человек. Я испытываю к нему интерес, симпатию. Но, могу тебя заверить: я не влюблена в него.

Алексис обнял ее за плечи и, наклонив голову к ее уху, прошептал:

- Не поделитесь со своим сыном, матушка, что вы делали наедине с графом, пока не появился я?

- Не слишком ли много ты себе позволяешь? - с притворным возмущением произнесла Елизавета.

- Не слишком, - возразил он. - Если брать во внимание, что у нас доверительные отношения.

- Мы разговаривали. И знаешь, Алексис, я еще никогда не была ни с кем так откровенна. Рядом с ним у меня возникают какие-то странные ощущения. Словно я уже когда-то знала его. Его манера поведения, его жесты кажутся мне знакомыми. А он сам кажется мне близким и родным.

- Де жа вю, - задумчиво произнес Алексис. - Так называются ваши ощущения.

- Но самое странное, что он чувствует то же самое или почти то же самое. А тебе нравится граф?

Алексис пожал плечами.

- Я его слишком мало знаю, - неопределенно ответил он. - Однако вы верно отметили: граф - приятный человек. И если то, что вы сейчас такая оживленная и веселая, его заслуга, то я, пожалуй, готов его даже полюбить.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Елизавета проснулась в отличном настроении. Она сладко потянулась в постели и скинула с себя одеяло. Именно в этот момент в спальню вошла горничная Анфиса с большим букетом роз.

- Доброе утро, барыня! - произнесла горничная.

- Доброе утро, - ответила Елизавета, затем, посмотрев на букет, изумленно спросила: - Что это?

- Да уж, как сами изволите видеть: цветы вам, - сообщила Анфиса.

- Какое чудо! - с восхищением произнесла Елизавета. - От кого?

- Посыльный принес от графа, что давеча был у вас. Фамилию его не запомнила. Уж больно она сложная.

- Вольшанский?

- Он самый. Вот еще тут письмецо вам, барыня.

Елизавета взяла конверт и с любопытством его оглядела. На нем аккуратным почерком было написано: "Княгине Елизавете Алексеевне Ворожеевой". Елизавета вскрыла его и принялась читать.

"Елизавета Алексеевна! В знак моей благодарности за оказанное гостеприимство примите от меня эти цветы. Примите также мое приглашение на вечернюю прогулку по городу в моем экипаже. Обещаю быть галантным кавалером, интересным попутчиком и занимательным собеседником.

Искренне Ваш, граф Владимир Вольшанский".

Прочитав письмо, Елизавета блаженно вздохнула и улыбнулась. Затем она прочитала его еще раз и еще раз. Цветы, письмо, приглашение на прогулку - все это было так красиво, романтично и приятно!

- Похоже, у вас появился поклонник, барыня, - сказала Анфиса. - Цветы-то какие! Небось, больших денег стоят.

- Поставь их в самую лучшую вазу, - распорядилась Елизавета.

- Да уж, ясное дело. Для таких цветов только самая лучшая и сгодится.

- И приготовь мне сегодня к вечеру платье для прогулки, - прибавила Елизавета.

В этот вечер Елизавета была необыкновенно хороша. Серо-голубое платье из муара, отделанное вдоль передних полотнищ рюшью, великолепно сидело на ней, подчеркивая ее стройность и грацию. Ее голову украшала шляпа, наклонно спущенная к затылку, открывающая взору красиво убранный пробор черных волос. Драгоценности с топазами удивительно гармонировали с цветом ее глаз и подходили к ее платью. Миниатюрные перчатки и складной зонтик довершали созданный ей образ.

Владимир Вольшанский не преминул выразить свое восхищение по поводу ее внешнего вида. Он был очарован ей, и это чувствовалось в каждом его взгляде, жесте и слове, обращенном к ней.

Лицо Елизаветы светилось от радости, когда она слушала приятный голос Владимира Вольшанского под стук движущейся кареты. Она поймала себя на мысли, что никогда не чувствовала себя так восхитительно ни с одним мужчиной.

- Никогда не думал, что в легком покачивании кареты и шуме вечернего города может быть столько очарования, - произнес Владимир. - И это очарование создает ваше присутствие, Елизавета Алексеевна.

Елизавета благодарно улыбнулась, приятно удивившись, что его слова полностью отвечают ее собственным ощущениям.

- Что значит этот шум или эта каретная качка без вашего присутствия? - продолжал Владимир. - Абсолютно ничего. Эти вещи настолько привычны нашему разуму, что на них вряд ли кто-нибудь обращает внимание и тем более находит в них какое-то очарование. Но когда появляетесь вы, все в корне меняется. Ваше очарование словно проникает туда, где вы находитесь, во все, к чему вы прикасаетесь. Я заметил это еще в первый день нашего знакомства на рауте у госпожи Пилевской. Там было невыносимо скучно. Но ваше появление оживило все вокруг, наполнило какой-то благотворной энергией.

- Если бы на этом рауте не было вас, - откровенно призналась Елизавета, - он бы, пожалуй, тоже показался мне скучным.

Владимир посмотрел на нее пристальным взглядом. Этот взгляд словно пытался проникнуть в ее душу и разглядеть, какие чувства скрываются за ее словами. Легкое головокружение охватило Елизавету от действия этого взгляда. У нее возникло какое-то странное ощущение, словно когда-то давно она уже испытывала на себе этот взгляд.

- Де жа вю, - еле слышно прошептала она, вдруг вспомнив слова Алексиса.

Владимир слышал ее слова, но не понял, к чему они относятся. Они не показались ему важными и заслуживающими внимания. Но даже если бы и они показались ему таковыми, он не стал бы о них расспрашивать.

Карета подъехала к одному из прекрасных и романтичных мест парка.

- Не желаете ли прогуляться здесь, Елизавета Алексеевна? - спросил Владимир.

- Да. С удовольствием.

- Останови! - приказал он кучеру.

Карета остановилась. Владимир быстро вышел из нее и подал руку Елизавете. Елизавета оперлась на его руку и легко спустилась на землю.

В парке было тихо и безлюдно. Ласковый, теплый ветерок колыхал листву деревьев и создавал едва заметную рябь у кромки пруда. Взявшись рука об руку, Елизавета и Владимир медленными шагами прошли вдоль пруда, с наслаждением вдыхая чистый воздух и любуясь окружающими красотами.

- Как тихо! - произнесла Елизавета. - И как спокойно! Словно мы попали в другой мир, где нас не преследует тяжесть проблем и неудач. Выбрав это удивительное место для нашей прогулки, вы угадали: и мое настроение, и потребность моей души.

- Я выбрал это место, потому что оно самое подходящее для того, чтобы сказать вам...

Он остановился и долгим проникновенным взглядом посмотрел в ее серо-синие глаза. В значении этого взгляда невозможно было ошибиться. В нем читались: любовь, страсть и нежность. Елизавета почувствовала трепет и волнение в груди, но тем не менее выдержала этот взгляд и не отвела глаз.

- Я люблю вас, Елизавета, - без звука, а лишь при помощи губ и дыхания произнес он.

Его руки осторожно прикоснулись к ее плечам. Елизавета почувствовала, как неведомая сила притянула ее к нему. Она сама сделала маленькое, но решающее движение навстречу поцелую. Владимир заключил ее в объятия и нежно поцеловал в губы. От действия его поцелуя неведомые, но в то же время удивительно знакомые и, будто бы, уже когда-то испытанные ощущения неожиданно захлестнули ее. Она полностью отдалась во власть его поцелуя и объятий, почувствовав себя пленницей его сладостной нежности и завораживающей страсти. Она, казалось, забыла обо всем на свете. Более того, она стала отвечать на его поцелуй с таким порывом, который обычно был не свойственен ей. Испугавшись собственной реакции, она резко отстранилась от него.

- Мне не могло это показаться! - с восторгом и едва скрываемым волнением воскликнул он. - Вы мне ответили!

- На ваш поцелуй, - сконфуженно сказала она, - но...

- Но не на мои чувства.

- Чувства, - с какой-то тоской произнесла Елизавета. - Как я могу ответить на то, чего не знаю?

- Я вас не понимаю.

- Я никогда не испытывала любовь к мужчине, - объяснила она, но тут же поправилась: - Настоящую любовь. Я уже говорила вам, что я не испытывала любви к мужу. Правда поначалу мне казалось, что я влюблена в него, но сейчас я понимаю, что то мое чувство вряд ли можно назвать любовью. Это была девичья увлеченность, которая к тому же быстро прошла. Все годы брака я жила без любви. Моя благопристойность не позволяла мне увлекаться другими мужчинами, будучи замужем, даже несмотря на то, что мой муж не хранил мне верность. Всю свою нерастраченную любовь я отдала сыну, а незаполненное время - хозяйственным и финансовым делам. Однако нельзя сказать, что я намеренно избегала любовных отношений или запрещала себе увлекаться кем бы то ни было. Просто такова моя сущность. Я не знаю, способна ли я, вообще, на такое чувство как любовь к мужчине.

- Никто не знает, способен ли он на любовь, пока не почувствует ее. То, что вы никогда не испытывали любовь, не значит, что вы не способны любить.

- Возможно, вы правы. Возможно, в свое время я была способна на это чувство. Но... Когда человека в юном возрасте постигает огромное разочарование, в нем что-то умирает.

- А когда что-то умирает, - прибавил Владимир, - это очень больно и страшно, не так ли? Вы боитесь любви, боитесь страданий, - не в этом ли все дело?

- Я не знаю, - в каком-то смятении ответила она.

Он взял ее за руки и, глядя ей прямо в глаза с преданностью, которая поразила ее, произнес:

- Моя любовь не причинит вам вреда. И я скорее лишу себя жизни, чем заставлю вас страдать!

- Я боюсь другого, - призналась она.

- Чего же?

- Я боюсь наделать ошибок, которые потом невозможно будет исправить; боюсь причинить вред окружающим и, в первую очередь, вам; боюсь за свою репутацию, за свое спокойствие; боюсь любых негативных последствий! Это ужасно - быть во власти своих страхов!

- Позвольте мне разделить ваши страхи, - искренне предложил Владимир, - позвольте поддержать вас своей уверенной рукой, позвольте оградить вас от них своим плечом.

Она ничего не ответила. Какое-то время она молчала, словно собиралась со словами, затем ровным голосом произнесла:

- В жизни мне хватило ошибок, а еще более хватило последствий этих ошибок. Однажды в моей жизни промелькнул один мужчина. Именно промелькнул. Даже не был какое-то время, а промелькнул. Промелькнул подобно призраку. И в этом моя вина! Если бы я не совершила один опрометчивый шаг, необдуманный поступок, в моей жизни все было бы по-другому! И наверняка не было бы этого ненавистного брака!

- Вы любили его? - спросил Владимир.

- Вряд ли это можно назвать любовью, - ответила она, упорно придерживаясь своего мнения, что она никогда не испытывала настоящую любовь к мужчине. - Скорее это было наваждение, погоня за иллюзией. Долгое время его образ царствовал в моей душе, как прекрасная, романтичная сказка, выдуманная мной. Он был моим героем и моим возлюбленным, но в действительности его просто не существовало. Нет, конечно же, реально он существовал, но все его прекрасные качества были лишь плодом моего воображения.

- В таком случае, Елизавета Алексеевна, о чем вы сожалеете? Какова возможность того, что этот мужчина в действительности оказался бы похожим на выдуманный вами образ? Ведь он всего лишь промелькнул, и вы его совсем не знали. Быть может, Господь намеренно не дал вам возможности хорошо узнать его, дабы оградить от нового разочарования?

Елизавета покачала головой, как бы говоря: "Вы не понимаете, все гораздо сложнее!"

- Вы сожалеете о том, что могло бы быть, а не о том, что было, - сделал вывод Владимир. - Вы обвиняете себя в том, что вам неподвластно. Только во власти Бога - распоряжаться человеческими судьбами. Кстати, это ваша же мудрость! Освободите свою душу от страхов. Освободите в вашем сердце место для моей любви.

От его слов ей стало легче. Страхи отошли в сторону. Однако какой-то непонятный груз все же лежал у нее на душе.

- Едва в моей душе зарождалось какое-то чувство, как оно сразу же погибало, не получив своего развития, - призналась она. - Где уверенность, что это чувство не погибнет и теперь?

- Елизавета, не означают ли ваши слова, что в вашей душе зародилось ко мне подобное чувство?

- Вы мне очень приятны, Владимир Елисеевич, - призналась она. - Мне хорошо рядом с вами. Более того, я ни с кем не чувствовала себя так умиротворенно, и никто не внушал мне столько доверия. Но...

Жестом руки он остановил ее.

Обсудить книгу на форуме

Главная : Любовные романы и рассказы : Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30