Любовные романы и рассказы

В нашей онлайн библиотеке вы можете найти не только интересные рассказы, популярные книги и любовные романы, но и полезную и необходимую информацию из других областей культуры и искусства: 1 . Надеемся наши рекомендации были Вам полезны. Об отзывах пожалуйста пишите на нашем литературном форуме.

Сергей Лопатин

Предварительный просмотр

Главная : Любовные романы и рассказы : Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13

Надо, конечно, рассказать и о мужчинах. И у них это тайная часть сексуальной политики. Мужчины собираются практично, насмешливо и быстро (47). Вот и все о мужчинах.

Я имею и дополнительное качество – я собираюсь нахально. Нашел у себя гардероб, заглянул в него с ножницами, отрезал нашивки, накинул на костюмы чехлы, вышел. Вся последовательность действий. И – прямо в аэропорт.

А туда нужно ехать на такси. Я, прямо скажу, не доверяю таксистам. Однажды сел в такси, а таксист, такой рослый бородатый человек в большой шляпе мне заявил: “Чем это от тебя вкусно пахнет!”. С тех пор я их побаиваюсь. А в другой раз залез в такси, еду, разумеется, писательская натура наблюдает за поведением шофера, за его мимикой и нехотя поддерживает вялотекущий, как некоторые предменструальные синдромы, разговор. Таксист рассказывает истории, как на него напали вооруженные продавцы недвижимости, беседа медленно сползает к извечной теме температурного режима проезжаемой местности. Он активно рассказывает, сколько градусов было утром, сколько сейчас и какова динамика изменения температуры воздуха за этот промежуток времени. Видимо, для пущей убедительности он задирает правую ноги на уровень руля и пытается продемонстрировать мне надетые дополнительные брюки, но это ему не удается, поскольку часть его внимания все-таки направлена и на дорогу, поэтому, вместо предполагаемого закатывания первых брюк, он закатал и вторые, показывая мне его неаппетитную волосатую старческую ногу с крупной бородавкой на голени. Я вежливо соглашаюсь с его доводами и сдерживаю тошноту. Сообразно моим надеждам, он не стал показывать мне свою майку, хотя, кажется, поползновения в эту сторону испытывал. Вот и сажусь в такси опасаясь, что же очередной таксист предпримет на этот раз.

Шофер оказался молодым человеком революционной внешности, из тех, что лет сто пятьдесят назад любили по праздникам повзрывать монархов. Этот оказался начитанным, узнал меня, что в последнее время редкость в общественном транспорте. Оказался большим поклонником. Всю дорогу до аэропорта он цитировал постранично мои книги и снабжал цитаты комментарием, распространяясь не только о возможных ссылках, сносках и отсылках, но и звуковом ряде в некоторых моментах. Возможно, он учился в литературном институте или ещё где, а может и хуже – сам был писателем. Ну ведь могут же некоторые несостоятельные писатели подрабатывать извозчиками? И сорок пять минут наизусть читать мою ересь мне же? Приятно, конечно, когда тебя цитируют. Впрочем, несмотря на это, эта революционная собака содрала с меня в три раза больше, чем полагается.

В самолете со мной ничего не приключилось, если не считать очередного подтверждения моего убеждения о стюардессах. На ублаженного кампари пассажира, сдавшегося пошловатым романтическим фантазиям, стюардесса и производит впечатление ангела на небесах и прочей мифологической материи, но меня не проведешь. Я заявляю вам – ужаснее стюардесс женщин ещё не родилось. Только, разве что, феминистки. Стюардесса мне ещё попалась очень навязчивая. Может, и правда была такая заботливая, а может ей захотелось со мной неких трехминутных отношений на бортовой кухне – не знаю, только я её совсем деликатно попросил не беспокоить, пообещав, в случае непослушания, превратить весь экипаж в своих сексуальных рабов. А то пристанут со своей едой! И потом, что это за необходимость заниматься некой вполне сексуальной деятельностью на бортовой кухне. Как это она себе представляет? Это я должен сидеть моей частью в сто три сантиметра в чье-то пластмассовой миске с горячим омлетом, пока она “залезет на меня и отбабонит”, как любил говаривать один мой знакомый финансист.

По моему, начинает походить на отчет путешественника, не хватает ещё кучера, который будет меня ждать на следующей станции.

Так вот – в Баден-Бадене меня встретили, отвезли на постоялый двор, кстати не дурный, и обещали заехать утром для препровождения меня к толпе студентов местного университета. Номерок в гостинице оказался неплохим солнечным шалашом, но Жожу Нипеля явно скучно обитать в номере и он оправился по магазинам и прочим местам всеобщих удовольствий. Читатель, конечно же, ждет от меня этого дурацкого книжного поступка. По его логике, то есть по вашей, я непременной должен оправится в бордель, что бы освоить одну из местных шлюх. Вот когда вы станете, не дай бог, известным писателем, то у вас наверняка отпадет желание заглянуть в публичный дом.

Нет, я отправился по магазинам, примеряя на себя маску уважающего себя туриста, не дойдя, впрочем, до того пункта обязательной, как контрацепция, повестки дня туриста, который подразумевает посещение местного музея автомобилей или истории единственной в городе тюрьмы для особо одаренных. Иногда, разумеется, обнаруживается и недурственное художественное собрание, которое турист посещает с удовольствием и внутри себя репетируя, как он будет при случае, что это полотно он видел там-то, а вот это посмотрел в другом музее, причем нередко путая кисть и название. Вообще обыватели довольно падки на художественные штучки. Посетив средних размеров музейчик и промчавшись как стадо не напившихся буйволов по его залам, турист по приезду домой, уж будьте любезны, приобретет в скудной книжной лавке альбом репродукций и карандашиком отметит, какие работы он видел, чтобы со временем не забыть.

После трех-четырех магазинов я завернул в харчевню, решив поиздеваться над официантками. Уже упомянутый мной Толилей С. Ник, который, как вы можете помнить, пил в “Мирандоле” апельсиновый ликер и разговаривал со всеми только за денежное вознаграждение, любил поиздеваться над официантками. Это ничего, что я забегаю вперед? Он садился за стол, подзывал толстым волосатым пальцем официантку, и просил принести ему апельсиновый ликер, что же ещё. Официантка сбегала к барной стойке, бармен налил ликеру, она отнесла его Толлею. Что сделал Толилей – он заявил, что не примет ликер до тех пор, пока она, официантка, не принесет ему от бармена справку, что это действительно ликер нужной марки. Она побежала к бармену. Бармен удивился, но справку выписал. Официантка её принесла. Толилей потребовал оттиск печати на справке, а после этого ещё и подпись бухгалтера. Когда наконец все его требования были удовлетворены, он приступил к ликеру, сообщив официантке, что чаевых он ей не даст по причине её медлительности. Только бы не платить!

Я же потребовал от официантки бумагу о соответствии поданного мне блюда с рецептом приготовления с указанием всех использованных продуктов, включая воду. Слишком изнурять я её не стал, разве что потребовал перевода на три европейских языка. Зато и чаевые она получила хорошие.

Принимая телятину в пищу и принимая интересующиеся взгляды трех девушек, сидевших в десяти метрах, я принялся рассматривать их внешности с целью отыскать что-нибудь полезное для себя.

Ну вы знаете этих молодых девушек. Восемнадцать лет, что вы хотите. Сядут в харчевне втроем и давай смотреть на известных в прошлом писателей, критически их обсуждая, хотя если подозвать любую и шепнуть ей на ухо два-три предложения, то вряд ли она откажется от агрессивного секса прямо на столе. Я сейчас вообразил лицо этой измученной официантки, в голове у которой до сих пор, наверное, звучит итальянское название фасоли, если бы я попросил убрать все со стола, потому что он мне необходим в качестве ложа.

Девушек, как я упомянул, было в количестве трех штук и все они были довольно миловидны. Здесь важно понять, что если Жорж Нипель говорит, что девушки миловидные, то они и на самом деле такие. Я, по какой-то счастливой случайности не отношусь к тем мужским существам, для которых каждая особа женского пола – предмет вожделенных мечтаний. Вполне может быть, что когда мне будет за пятьдесят, и я буду настолько сведущ в определенных вопросах, чтобы сразу определять, сколько раз во время некоторых отношений нужно мыть проходящую мимо толстуху, но мне ещё не столько.

Три девушки сидели от меня на расстоянии десяти метров в более демократичных условиях (о, Жорж Нипель, сторонник тирании), на диване, задрав на него ноги и отставив туфли на полу.

Особенно часто блестели глаза в улыбке у девушки в красной лаковой кожи куртке. Она прижимала колени к груди, обхватывая их руками и светло-голубые джинсы приятно обтягивали ноги. Каштановые волосы были взъерошены, как чувства налогоплательщика, а пальцы выдавали её возбуждение постукиваниями по костяшкам.

Вторая ноги поджала под себя. Она постоянно ела и левой рукой убирала прядь белых волос. Слишком округлая голова делала ёё более привлекательной, чем если бы её череп был правильной формы. Она красноречиво прижималась к третьей.

Третья была девушкой с большими глазами, с чуть заметными скулами, хорошеньким подбородком и своеобразными губами, делающими её похожей на пингвиненка, и она держала руку на шее. Она постоянно переводила взгляд с меня на подруг, будто желая узнать их реакцию на мои действия.

А каковы мои действия – сидит Жорж, жует мясо, холодно улыбается. Всё. Чего же тут интересного?

Тем не менее, они отпускали неслышные шуточки в мои адрес. Когда я нахожусь в подобном положении, а нахожусь в нем я часто, то я всегда пытаюсь вообразить, а над чем же там они смеются. И когда смех двух и более юных особ касается меня, мне всегда приходит на ум, что хихикают они вовсе не над шутками. Они, очевидно, рассказывают друг другу о сексуальных воззрениях на мой счет и из-за врожденной неловкости покрывают это смешками.

Бог с ними – попросил официантку принести прессу, демонстративно раскрыл разворот и стал читать заметку о сумасшедшем коллекционере, всю жизнь посветившем собиранию спичечных головок. Что дальше – ситуацию на фондовой бирже пропускаем, отдел культуры бегло оцениваем – бездарно, хотя есть сообщение о прибытии Жоржа Нипеля с моей несвежей фотографией.

Посетив ещё несколько магазинов, включая и магазин подержанных пластинок, я отправился в гостиницу, сытый и спокойный.

Утром за мной заехали. Смысл моего участия в образовательной жизни Баден-Бадена заключался в трех лекциях, которые я должен был прочесть перед студентами университета. Обещанная культурная программа оказалась весьма далекой от моих представлений. Утром меня перезнакомили со всеми имеющимися в наличии творческими людьми, среди которых был один полоумный хранитель музея. Знакомство продолжилось за скромной трапезой в мэрии, где все приглашенные обсуждали меня, да ещё и имели наглость делать это в моем присутствии.

После освобождения от нудных стариканов в льняных шляпах я, наконец, смог приступить непосредственно к чтению первой лекции. Немного убогой аудитории предстояло отражать мои голос от своих стен на протяжении некоторого времени. Ректор университета меня представил студентам и я начал. Не думаю, что стоит приводить здесь стенограмму выступления. Помимо студентов меня послушать собрались и ряд профессоров, занявшие первые ряды. Особенно обратил внимание на одного – упитанного человечка, похожего на американского лесничего, который горячо рассказывал двум сидящим рядом, очевидно, приближенным студентам. Я не смог до конца вникнуть в суть монолога, но некоторые фразы мне оказались понятными, как то: “ладно, живи, каблучок”, “он у меня на коленях сопли глотал”, “если ты нормальный”, “скажу, так и было”. Лично я бы не сидел с таким профессором рядом. Также я водил глазами и по студентам. Мой взгляд уперся в два других, пунктирующих за мной из глубины аудитории. Это были взгляды уже знакомые мне – две из трех девушек, что наблюдали за мной в харчевне. Хм! – как говорил один мой знакомый академик.

Успешно отчитав лекцию и сдавшись на просьбы провести “творческую встречу”, как они это называли, с профессорским и студенческим составом вечером я согласился.

В восемь за мной вновь заехала и отвезли в здание университета. Отвели меня в большой зал, оформленный, знаете ли, с провинциальной торжественностью. Наверное он назывался “Зал для встреч с Жоржом Нипелем” или что-то в этом роде.

Собрались, как и должны были, несколько сотен студентов и сотня профессоров. Меня усадили в пыльное кресло на сцену, а рядом со мной сел ректор по фамилии МакКварки. Он прочел небольшую вступительную речь о том, какой я замечательный писатель, о том, как счастливы все и он лично, что находятся в одном помещении с человеком, настолько обогатившим мировую культуру. Я было даже смутился! Шучу.

Оказалось, что научные крысы меня хорошо знают и мое имя ещё висит у них на ушах, то есть вертится на слуху. Меня попросили рассказать чепуху о моей литературе, потом задавали вопросы. Скучно и настолько привычно – не одну сотню раз я просиживал на подобных встречах, будь то общение с ассоциацией поэтов-конфуцианистов или общение с представителями профсоюза сталеваров. Но, в отличии от названных социальных групп, студенты задавали вопросы чаще и, надо признать, глупее. И не только вопросы. Вылез, например, один толстяк в смешных очках а-ля председатель правительства одной банановой республики, и сказал, запинаясь от волнения, следующее: “Жорж! Здравствуйте! Я всю жизнь мечтал с вами встретиться! Я прочел все ваши книги! Я большой ваш поклонник! Разрешите выполнить сегодня мою мечту – я хочу прочесть стихи, которые я написал вам!”. О, боже мой! Я извлек из саквояжа свои улыбок тот экземпляр, что числится под названием “как мило!” и нацепил его.

Я думал, наглость этого толстого ублюдка ограничится тремя-четырьмя строками из самодельного стишка, но он превзошел все мои ожидания и пятьдесят три минуты мучил меня сравнениями самого низкого качества. Чего только стола первая строка: “Жорж Нипель, вы – светоч!”. Я, правда, занялся в это время обменом взглядами с девушками, присутствующими в зале, и среди них я нашел несколько прелестных образцов. Но главное – и отдельные, не в меру догадливые читатели, как нет-нет, да любят выразиться некоторые борзописцы, хотя нужно быть полным идиотом, чтобы не догадаться, уже догадались - это были те две девушки, что посещали мою лекцию, и которые были в харчевне, тоже присутствовали. На этот раз они сидели уже в первых рядах, видимо, я, все-таки, произвел на них впечатление натуральной хлопковой ткани – практически неизгладимое. Почему-то с ними не было их подруги, первой, которая, собственно, и пялилась на меня больше всех. По моим умозаключениям, по выводам моего ума, коего у меня в достатке, как любил выражаться один мой приятель, претендент в будущем колене на престол, эта третья, скорее всего, деятельно совокуплялась с очередным, как они это называют, бойфрендом, и, конечно, ей было не до всеобъемлющего творчества Жоржа Нипеля. Надо отметить, две девушки, от силы восемнадцатилетние, довольно активно интересовались мною, тем не меняя все так же красноречиво относясь друг к другу. Это я о чем говорю – вряд ли особо опасный обыватель сумеет с первого взгляда выяснить, какие это отношения у двух девушек. Но я не обыватель, а маститый писатель, кто способен все определить сразу. Без всяких сомнений – они были любовницами. Что ж, интересно (48).

Обсудить книгу на форуме

Главная : Любовные романы и рассказы : Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13