Любовные романы и рассказы

В нашей онлайн библиотеке вы можете найти не только интересные рассказы, популярные книги и любовные романы, но и полезную и необходимую информацию из других областей культуры и искусства: 1 . Надеемся наши рекомендации были Вам полезны. Об отзывах пожалуйста пишите на нашем литературном форуме.

Сергей Лопатин

Предварительный просмотр

Главная : Любовные романы и рассказы : Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13

Рассказываю вам, детишки, все по порядку, как священнослужитель. Вот вы были в церкви? Нет! А я был и наблюдал, как там священнослужитель работает, стервец. У него все по порядку. У меня – также.

Управлял этим заведением небольшой упитанный человечек масляной наружности. Если бы я снимал порнофильмы, то обязательно бы пригласил его на роль Карлсона в эпохальной ленте “Это дело житейское”. Я бы выкрасил его лысеющую и тщательно причесываемую голову в рыжий с отливом цвет и прикрепил на потеющей спине пропеллер, чтобы он мог свободно летать повсеместно. Я уже воображаю сценарий – фрекен Бок верхом на пузатом Карлсоне, а Малыш в это время развлекается со своим щенком. Я даже знаю, кого пригласить на роль Малыша и щенка. Можно было бы снять и продолжение, что-то вроде: “Ну где же твои плюшки?”.

Так я говорю, управлял “Мирандолой” человек, смахивающий на Карлсона. Правда, он получил от кого-то прозвище Каратель и оно пристало к нему и уже не отставало. Каратель часто любил напевать старинные песенки у себя в кабинете, отбивая пухлыми ручонками ритм. Когда меня пригласили к нему в кабинет для беседы с ним, поскольку клуб был закрытым и для его посещения следовало соблюсти некоторые процедуры, он занимался причесыванием своих редких волосиков одолженной у кого-то расческой. Тип – сразу видно. Черные брюки, светло-серый отвратительный пиджак, примитивная белая рубашка, ярко-красный галстук, почти похлопывающий колени. Лицо нагловатое. Типичный следователь прокуратуры. “Добрый вечер!” – поприветствовал я Карателя. “А вы – Жорж Нипель?” - поприветствовал он в свою очередь и сделал довольную, но подозрительную рожу, немного прищурив хитрые глаза. “Наверное, я” – это моя реплика. “Да, да, да! Знаете, работы много, головы отрывать приходиться, потом эти полеты” – Каратель бормотал какую-то бессмыслицу, сел за стол, достал из портфеля пачку старой исписанной бумаги и пачку новой, нетронутой, и начал переписывать, продолжая со мной разговаривать. “Я хотел бы стать членом вашего клуба!” – на эту мою реплику он оторвался от писанины и сказал: “Конечно! Мы вас выдвинем, нужно всего десять минут. Это где-то тысяч сто!”. Я выписал чек и отдал ему. Чек Каратель согнул напополам, отутюжил ногтем и любовно положил его себе в карман, хлопнув ладошкой по ноге. Заметно повеселев, он продолжал переписывать письмена шумеров, а потом резко вскочил, протянул руку к моему плечу и стал отодвигать в сторону двери – “Суккот (14)! До завтра!”.

Уже за дверью я услышал его победные крики и ритуальные песнопения с постукиванием по крышке стола.

Ожидавший меня у кабинета Карателя знакомый поэт-пустоцвет сменил себя на необыкновенно краснокожего круглолицего лакея, вызвавшегося меня проводить в зал. “Знаете что, Жорж, - панибратски начал он, - я лакей. Вон сколько лакеев у входа лежат и среди них солдаты”. Да тут вся контора сбрендивших, - чем-то подумал я. Будет интересно.

Не представившийся лакей довел меня до входа в зал по темным коридорам и я вошел зал. Что я могу сказать – человек сорок-пятьдесят больных на голову, когда-то уверовавших в свою исключительность. Таких я видел сотнями, но эти были отборными.

У бара сидел невысокий и пухлый, как Каратель, человечек лет шестидесяти пяти. Он пил апельсиновый ликер. Потом я узнаю, что он пил его каждую ночь. Он посмотрел на меня, сказал бармену: “Долей” и сник. Потом подсел опять. Я чувствовал, что он хочет со мной поговорить, но по какой-то причине не делает этого. Только потом мне рассказали, что он ни с кем не разговаривает бесплатно, а так как желания говорить со старым маразматиком за деньги ни у кого нет, то он каждую ночь ходит по залу и пьет свои апельсиновый ликер.

Какой приятный маразматик! Посмотрим, кто здесь есть ещё. Тут мимо меня прошла большегрудая старуха в вязаном берете. Фотоаппарат был в её некрасивых руках. Сумасшедшая! Дура! Она подошла ко мне, протянула к моей шее старческую руку, погладила ей по затылку. Приготовила фотоаппарат и со словами: “Жорж! Да вы же весь в себе! Вами камера просто любуется!” щелкнула меня, показав идиотские глаза и зубы в улыбке. Потом добавила: “Позвоните мне вечером! Все расскажите в подробностях!”. Вот дура-то! Какого черта я должен ей звонить, тем более, что я её первый раз вижу, это во-первых, не знаю номера её телефона, это во-вторых, каким ей вечером нужно позвонить, если сейчас ночь, это в третьих, что я ей могу рассказать, ещё и в подробностях, это в четвертых, и, заключительное, пятое, я вообще не звоню старухам. Дурдом какой-то!

Я оглянул не пьяными ещё, но уже нагловатыми глазами весь зал. Вкуса у оформителя никакого, конечно. Наверняка, женщина. Ужасно убого, как стихи булочников. Вы читали в своей нечитаемой жизни стихи булочников? Вы не читали, я же знаю. Стихи булочников – худшие из всех стихов. После, конечно, стихов сталеваров. Женщины не могут оформлять помещения. Их оформительские работы похожи на занятия аппликацией по воскресеньям – они делают это ради развлечения и думают, что занимаются творчеством. Ещё одно дебильное слово!

Столы накрыты бордовым – как в кубинской полиции. Люди, конечно, что-то прихлебывают из стаканов. Сразу видно – прихлебатели! Публика ещё та! Публика, знакомься со мной. К вам пришел Жорж Нипель!

За неделю я узнал все обо всех обитателях “Мирандолы”. Кто такие, чем занимаются, с кем работают и прочее, прочее, прочее. Все творческие натуры любят сплетни. Даже о знакомом прежде поэте-пустоцвете в твидовом пиджаке я узнал массу интересных подробностей. Я и подумать не мог, что невзрачный неудавшийся поэт, изредка меняющий пиджак из твида на жилет из шерсти, такой скромный и забитый, какие бывают в любом обществе, на самом деле – отъявленный мазохист-геронтофил с трансексуальными наклонностями. Оказывается, он любит быть в рабстве у сердобольных старушек, переодеваясь в молоденьких девушек. Как мне рассказала одна тетка, кстати, сама имевшая сексуальное приключение с ним, он уговаривает божьих одуванчиков на следующую игру: он облачается в девичью одежду, приходит к старушке, которая, по его сценарию, стегает его плеткой или собственным вонючим безразмерным бюстгальтером, будто молоденькую внучку-шлюшку, вернувшуюся под утро. Старушки бьют его, кричат всякие скверности, потом поэт вспоминает, что на самом деле он мужчина, и в знак протеста грубо овладевает старушкой. Все счастливы и довольны!

Продолжаю рассказывать. Придурковатых от искусства там было много. Был, например, один интересный тип. Его звали Гефердлаль (15). Невысокий человек, всегда в черном, с тонкими седыми старушечьими волосами, забранными сзади в хвост, в огроменных черных очках. Он был художником, владел фабрикой по производству солнцезащитных очков, названных одноименно, ненавидел детей, имел обыкновение часто и внезапно лепетать по-французски. Впрочем, это не было его основной особенностью. Самое главное – то, что он менял запонки каждую ночь. Если он однажды приходил в одних запонках, то все в “Мирандоле” были уверены, что они уже никогда не увидят их на его манжетах во второй раз. Это было непоколебимо. Это было вне сомнения – любой человек был уверен, что Гефердлаль придет завтра в других запонках, как был уверен, что Каратель и в следующем году будет переписывать свои бумажки в своей вечной одежде. Каждый человек в “Мирандоле” имел свою черту. Без этого просто нельзя существовать в богемном обществе. Кто-то каждую ночь пил апельсиновый ликер, кто-то менял запонки, кто-то хранил своего мертвого попугая в стиральной машине. Богемному человеку просто необходимо делать что-то особенное, иначе чем он будет отличаться от здорового человека? Гефердлаль менял запонки, та старуха, что погладила меня по затылку, приставала с этим к каждому незнакомому человеку, ещё один тип, для иллюстрации, постоянно всем рассказывал о неизвестных подробностях жизнедеятельности различных писателей.

Его звали скандинавским именем Ромгриг (16). Маленькие, как у свиньи, заплывшие глазенки, обабившаяся морда с пробивающейся сквозь толстый слой грима седеющей щетиной. Он был известным сценографом и, по совместительству, владельцем туристического агентства, которое предлагало клиентам, почему-то, только авиаперелеты в различные области и края земного шара (17). Не знаю, возможно, это была их специфика. Ромгриг любил кокетничать и разговаривать на польском с незнакомыми людьми (18). Прямо лингвисты какие-то! Как только его со мной познакомили, он взял меня под локоть, увел в сторону и начал рассказывать свои любимые истории о писателе, который в Италии надевал женское платье (19) и только тогда мог писать, об одной поэтессе, которая призывала ловить коллег Амалии Энхард (20) и жила с собственным сыном и тому подобное. Потом он перешел на свою персону и распространился о своей нелегкой судьбе, как он летает по свету с помощью своего агентства, как он боится, что у него отнимут квартиру, поскольку документы, удостоверяющие права собственника он потерял (21). За этим он стал обсуждать проблемы современной литературы, гордо заявив: “Жорж, вот вы писатель, а графоманство – это ужасно! Вы знаете, Жорж, после того, как меня пригласили с этот клуб, количество посетителей увеличилось в три раза! Это мне сообщили в администрации (22)!”. Я послал его в туристическое агентство, на что он обиделся.

Знакомства с двумя мне за вечер вполне хватило, я заказал такой же ликер, какой пил гномообразный старикан, вылил его в себя и отправился в кабинет Карателя.

Каратель варил кофе. “О, Жорж, прошу вас. Я могу угостить вас кофе. Здесь нас никто не видит. Завтра в обед улетаю в Чикаго. Билетов, к сожалению, нет. Придется своими средствами”. Каратель протянул кружку с дешевым кофе. Он вообще был чрезмерно жадным типом, да ещё и надевал под сорочку гнусную майку. Затем он рассказал кучу всяких мелочей про членов клуба “Мирандола”, исполнил мне несколько песен, возможно, собственного сочинения и поинтересовался, на чем я приехал. Я ответил, что я пришел пешком. “Жаль, но вы же не можете позволить, чтобы я добирался до дома пешком?”. Мой ответ: почему же? Очень даже могу! Каратель сделал удивленную рожу, а я с ним попрощался и отправился домой. Спать мне не хотелось, на улице было приятно, я шел, разглядывая прохожих и машины. Асфальт был мокрым, я был сухим. Удобно!

Что бы вы делали, вернувшись домой из ночного заведения в два ночи? Я знаю – вы бы расстелили кровать и положили бы в неё своё обрюзгшее тело, скрутили бы губы трубочкой и стали бы храпеть. Жорж Нипель, как вы неправильно догадались, так никогда не делает. Во-первых, я не сплю в два ночи, а во-вторых, у меня отсутствуют губки трубочкой, обрюзгшее тело и прочие приметы особо опасных обывателей. В два ночи у меня обычно хорошее настроение и я смотрю порноканалы. У меня их одиннадцать. Не то, чтобы больше не доступно, а одиннадцать самых любимых и интересных порноканалов. Порно – это вещь. Вшивый провинциальный журналюга поместил бы мой следующие слова в рубрику: “Творческая лаборатория”. Итак, для вашего общего постиндустриального развития. Когда я писал серию романов об Иисусе Христе, я черпал вдохновение и облик Христа с популярной порноленты “Дьявол-фетишист. Часть вторая (23)”. Особенно полезным с точки зрения создания образа оказался третьесортный актер, изображающий дьявола в комической маске. Это так точно паррализировало с Христом, что я не преминул воспользоваться подсказанным образом. Несколько раз я пересмотрел этот фильм, высматривая новые особенности его мимики, чтобы ничего не упустить и донести до читателя образ Христа в первозданном виде. Повторю, порно – это вещь. Это самое чуткое, самое совершенное и самое высокое из всех искусств. Я так люблю все порноканалы к которым подключен. Я так долго их выбирал и теперь получаю то, что я хочу видеть. По ним не показывают фильмы, вроде “Мохнатые милашки” или “Транссексуальные ночи в Лас-Вегасе”, или, совсем ужасно, “Грязные и лохматые”. Я смотрю хорошие добрые фильмы. “Девочки для Муссолини”, “Никогда не говори “никогда” Рокко Сифреди” и всякие другие. А чего стоят названия? Мне, писателю, они особенно дороги. Вслушайтесь в эту поэтику названий: “Угадай, кто придет к ужину?”, “Наконец, мы свободны”, “Трое мужчин, ни одного младенца и много нянек”, “Я сняла однокомнатную квартиру”, “Женщина, автомобиль и мастурбация”. Пожалуй, стоит выпустить очередную книжку: “Список порнофильмов, просмотренных Жоржом Нипелем за всю свою недолгую жизнь”. Кажется, будет очень хорошо продаваться.

Сколько обычный человек может просмотреть порнолент за всю жизнь? Это, скорее всего, и есть тот основной вопрос мироздания, который беспокоит по ночам плешивые головы ученых. Собственный простатит не беспокоит, а вот вопрос мироздания – это пожалуйста. Итак, сколько же порнофильмов за жизнь. Я думаю, штук тридцать от силы. Я исключаю маргинальных особей, промышляющих мастурбацией и только оной во время просмотра. Эти вообще ни на что больше не смотрят. Я же принимаю во внимание исключительно обыкновенного человека, у которого есть работа, жена и пылесос. Тридцать штук от силы, никак ни больше. Я же пересмотрел столько порнофильмов, сколько обычных не просмотрел маститый кинокритик, этакий старичок с козлиной бородкой и таким же тенором.

Вполне ясно, что порнография служит людям для возбуждения их похоти, однако мы, свободные художники, имеем совершенно другое отношение к данному виду киноискусства. Порнография манит нас искренностью чувств, той откровенностью тел и выражений лиц, какую мы так стремимся вынести на бумагу или холст, или на нотный стан, выдумывая приемы и образы, разыскивая их везде, а искренность и откровенность – на лице низкопробного немецкого актера, отдаленно изображающего слесаря-сантехника, вошедшего в незапертую квартиру как раз в то самое время, когда вызывавшая его женщина занимается любовью со своей подружкой, то есть в три часа ночи. Это так естественно и не сжато моралью, которая, как мы все прекрасно знаем, противопоказана искусству, как оральный секс двум эпилептикам.

Обсудить книгу на форуме

Главная : Любовные романы и рассказы : Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13